В кубриках царила та суета, которая бывает перед построением увольняемых. Счастливчики кому выпало попасть в заветный список и не оказаться вычеркнутыми твердой рукой командира приводили себя в порядок, несли парадку из каптерки, создавая всю эту предувольнительную суету, предвкушая выход в город. Однако не у всех курсантов в тот день было радостно на душе. Это были «штрафники». Выражение их лиц было иное. Они понимали что им «не светит» и с тоской смотрели на все происходящее.
В их числе был и я. Я знал, что командир роты лично вычеркнул меня из списка и даже если я обращусь по команде, меня никто не отпустит. Но увольнение очень хотелось. Хотелось глотка свободы хотя бы на некоторое время после длительного сидения в казарменных стенах. И я для успокоения совести, ни на что не рассчитывая все-таки обратился к командиру роты.
К моему удивлению я не услышал ожидаемого для себя отрицательного ответа. Вместо этого командир внимательно посмотрел на меня, о чем-то раздумывая, и затем сказал: «Пошли». Своим нутром я почувствовал, что затевается какая то гадость. Мы зашли в ротный туалет и уже на месте он изложил свои условия. Глушко, я отпущу тебя в увольнение, если ты к построению вычистишь все очки. Предложение было зарание невыполнимо и это знал командир. До построения увольняемых оставалось минут тридцать не более. А очек в туалете было не менее десяти все как одно цвета бороды вигинга. «Как же я все это вычищу?» в растерянности вырвалось у меня. Настал звездный час командира. «Кирпичиком!» с нескрываемым ехидством произнес довольный собой командир-воспитатель и тут же вышел.
Желание пойти в увольнение заставило работать мозг в поисках нестандартного решения поставлненной задачи. Вариант предложенный отцом-командиром был изначально отвергнут. Это было воспитательное мероприятие рассчитанное на то что я в увольнение не попадаю, несмотря на благородно данный мне шанс и оказываюсь весь в говне, в прямом и преносном смысле, в спешке пытаясь судорожно оттереть очки и не укладываясь к построению. По задуманному плану мои моральные страдания дополнялись так сказать физическими, для искупления вины.
Хочу сказать, что еще учась в школе я посещал кружок ЮДПД (юный друг пожарной дружины) и неплохо разбирался в огнетушителях. Я знал, что ОХП-10 состоит из щелочи и кислоты, которая находилась в отдельной колбе огнетушителя. Решение созрело мгновенно. Огнетушители – кислота. Я знал, что в нашем учебном корпусе в каждом углу коридора на специальных подставках стояли огнетушители. Взяв трехлитровую банку, я помчался в учебный корпус. Вскоре почти полная банка кислоты уже была в туалете. Взяв щетку на палке для растирания, я энергично принялся за дело. Поливая на очки тонкой струйкой кислоты, я сначала растирал ее, с удовлетворением наблюдая, как вздымается рыжая пена, а затем все смывал водой из шланга.
Вскоре все очки засияли ослепительной белизной. Они стали даже как-то неприлично белыми. Быстро закончив работу в установленное время и спрятав вещественные доказательства (банку и несколько изъеденных кислотой щеток) я направился для доклада командиру. Докладывая о выполнении работы, я заметил в глазах командира нескрываемое любопытство. «Ну, пойдем, посмотрим!» услышал я в ответ. Теперь настал мой звездный час. Зайдя в туалет, командир замер. Он даже не стал заглядывать в каждую кабинку. Все было и так ясно. Туалет сиял первозданной белизной. Командир стоял и молчал а я понимал, что сильно озадачил его. Я выполнил то, на что он никак не рассчитывал. Повернувшись ко мне он, пересилив в себе командирское высокомерие, удивленно спросил: «А как это Вы??». На что я с таким же ехидством ответил: «Кирпичиком!!» товарищ майор.
P.S. Слово свое ротник сдержал, и вскоре я уже стоял в строю увольняемых. Увольнение в тот день удалось и на душе было радостно от того что и я проявил курсантскую смекалку о которой не раз слышал от своих старших товарищей.